Преисподняя - Страница 153

153

Сантос приехал в джипе, который дребезжал по кочкам высохшей грязи. Машина распугала стадо коз: послышался звон колокольчиков и стремительный топот. Де л'Орме слушал. Сантос приехал один. Он шагал широко и уверенно.

Попугай умолк. А пение монахов продолжалось. Де л'Орме не стал окликать Сантоса.

Через несколько минут Сантос сунул голову в келью:

— Вот ты где.

— Входи, — пригласил де л'Орме. — Я не знал, успеешь ли ты до заката.

— Успел, — сказал Сантос. — О, ужин! А я ничего не привез.

— Садись. Ты устал, наверное.

— Долго пришлось ехать, — признал Сантос.

— Ты был сильно занят.

— Приехал сразу, как только смог. Его уже похоронили?

— Сегодня. На кладбище.

— Все прошло нормально?

— Да, монахи похоронили его как своего. Томас бы одобрил.

— Мне он не особенно нравится. Но ты его любил, я знаю. Как ты тут?

— Отлично, — ответил де л'Орме.

Он заставил себя встать и обнять Сантоса. Запах молодого пота и Моисеевой пустыни был хорош. Сантос, казалось, всеми порами впитал солнце.

— Томас жил полной жизнью, — сказал Сантос.

— Кто знает, что еще он мог открыть, — заметил де л'Орме.

Он похлопал Сантоса по спине и разомкнул объятия. Осторожно опустился на трехногий деревянный табурет. Сантос положил сумку на пол и сел на табурет, который де л'Орме поставил с другого конца стола.

— А теперь? Что будем делать? Чем нам заняться?

— Давай есть, — предложил де л'Орме. — Обсудим планы за ужином.

— Оливки, брынза, апельсин, хлеб. Сосуд с вином. Приготовления к Тайной вечере.

— Хочешь смеяться над Господом — твое дело. Но над едой не смейся. Если не голоден, можешь не есть.

— Я просто пошутил, умираю с голоду.

— Там где-то и подсвечник есть, — вспомнил де л'Орме. — Наверное, уже темно. А вот спичек у меня нет.

— Еще только темнеет, — сказал Сантос. — Достаточно светло. Мне так больше нравится.

— Тогда наливай вино.

— Интересно, — размышлял Сантос, — что его могло сюда привести? Ты говорил — Томас закончил поиски?

— Теперь ясно, что он никогда бы не смог их закончить.

— И он что-то искал именно здесь?

Сантос явно был озадачен. Он и вправду не понимал, почему де л'Орме заставил его проделать этот путь.

— Думаю, он приехал ради Синайского кодекса, — ответил де л'Орме. Сантосу, конечно, известно про Синайский кодекс — один из древнейших списков Нового Завета. Он включает три тысячи свитков, но только некоторые из них хранятся в библиотеке этого монастыря. — Однако теперь я полагаю, что причина в другом.

— Да?

— Думаю, сюда его заманил Сатана.

— Сатана? Каким образом?

— Своим присутствием. Или посланием. Не знаю.

— Тогда у Сатаны артистичная натура, — заметил Сантос, прожевав кусок. — На гору Господа.

— Да, видимо.

— А ты не проголодался?

— У меня сегодня нет аппетита.

Монахи в церкви тем временем усердствовали. Их низкие голоса отражались от каменных стен. «Господи, помилуй. Господи, помилуй».

— Ты оплакиваешь Томаса? — спросил вдруг Сантос.

Де л'Орме не пытался вытереть катившиеся по щекам слезы.

— Нет, — ответил он. — Тебя.

— Меня? Почему? Я же здесь, с тобой.

— Да.

Сантос заговорил тише:

— Тебе со мной плохо?

— Дело не в этом.

— А в чем? Скажи.

— Ты умираешь, — ответил де л Орме.

— Ты ошибаешься, — с облегчением рассмеялся Сантос. — Я совершенно здоров.

— Нет, — сказал де л'Орме. — Я отравил твое вино.

— Что за шутка!

— Не шутка.

Сантос схватился за живот. Он поднялся, и ножки табурета со скрипом скользнули по плитам.

— Что ты сделал? — задыхаясь, спросил он.

Никакой трагедии. Сантос не упал на пол. Тихонько опустился на колени и улегся.

— Это правда?

— Да. Я подозреваю тебя в двойной игре еще с самого Боробудура.

— Что?!

— Это ты уничтожил изваяние. И убил беднягу охранника.

— Нет!

Протест Сантоса был всего лишь легким выдохом.

— Нет? Тогда кто же? Я — или Томас? А больше там никого не было. Кроме тебя.

Сантос застонал. Испачкает на полу свою любимую белую рубашку, подумал де л'Орме.

— Это ты стал уничтожать повсюду свое изображение, — продолжил он.

В ответ только затрудненное дыхание.

— Не могу объяснить, почему ты выбрал именно меня. Наверное, потому, что я мог свести тебя с Томасом. И я свел.

Сантос собрал последние силы, чтобы сделать вдох.

— … неправда все… — прошептал он.

— Как твое имя?

Но было уже поздно. Сантоса, или Сатаны, не стало.

* * *

Де л'Орме собирался бодрствовать рядом с телом всю ночь. Сантос был слишком тяжел, и старик не смог бы поднять его на скамью. Воздух совсем остыл; де л'Орме чувствовал, что засыпает. Он укутался одеялом и лег на пол рядом с трупом. Утром он все объяснит монахам. Все остальное уже не важно. И де л'Орме уснул рядом со своей жертвой.

Проснулся он от боли в животе. Боль была неожиданная и очень сильная. Де л'Орме решил, что ему приснилось и волноваться нечего. Потом он почувствовал, что у него в груди ползет какое-то животное, и тут же понял, что это рука. Уверенно — словно рука хирурга — она поднималась к сердцу. Де л'Орме попытался успокоиться, прижал ладони к полу, но шея выгнулась назад, и тело не могло, просто не могло сопротивляться столь ужасному вторжению.

— Сантос! — вытолкнул он остатки воздуха.

— Нет, это не Сантос, — проговорил хорошо знакомый голос.

153