Преисподняя - Страница 111

111

Из ран погибших все еще выступали обломки кремневых наконечников. Некоторые были задушены собственными кишками или обезглавлены. Над трупами немало потрудились звери — у некоторых не хватало руки или ноги, животы и грудные клетки вспороты. Ясно, что здесь погибло целое племя или поселение.

В свете фонаря белая кожа поблескивала, словно кристаллы кварца.

Несмотря на тяжелые надбровные дуги и скулы, несмотря на ужасную кончину, существа казались удивительно изящными.

Homo hadalis — по крайней мере, эта разновидность — слегка походили на обезьян, но тела были почти безволосые. Широкие негроидные носы и полные губы напоминали австралийских аборигенов, однако постоянная тьма отбелила им кожу до состояния альбиносов. У некоторых росли небольшие бороды наподобие эспаньолок. Большинство выглядело не старше тридцати. Много было детей.

Тела изрыты шрамами, но явно не от спортивных травм или хирургического вмешательства — никаких рубцов от удаления аппендикса, ни аккуратных шрамиков вокруг колен или плеч. Такие, как у них, отметины получают в драке, в бою или на охоте. Сломанные кости сращены кое-как. Пальцы отрублены. Груди у женщин обвисшие, дряблые, длинные и некрасивые — просто орудия, как и их заточенные ногти и зубы, и широкие плоские ступни, и далеко отстоящие пальцы на ногах.

Али пыталась мысленно объединить хейдлов с семейством современного человека. Рога, кальциевые отложения и шишки, деформирующие череп, не очень-то этому помогали. Али даже упрекнула себя в нетерпимости. Что-то мешало ей почувствовать с ними родство — их мутации или болезнь, а может, странный поворот эволюции. Ей было тяжело по ним ходить, но успокаивало, что они заключены в камень. И вообще то, что с ними сделали, они сами вполне могли бы сделать с ней.

Ночью зашел разговор о лежащих под лагерем телах. Тайну разгадал Этан Трой. Ему удалось взять пробы — в основном у детей, — и он показал их остальным.

— Зубная эмаль толком не сформировалась и разрушилась. У всех детей — рахит, пороки развития конечностей. И посмотрите, какие у них вздутые животы. Недоедание. Настоящий голод. Я как-то видел подобное в Эфиопии, в лагере беженцев. Такое не забудешь.

— Думаешь, это беженцы? — спросил кто-то. — От кого же они бегут?

— От нас, — сказал Трой.

— То есть их поубивали люди?

— Да, хоть и не напрямую. Пищевая цепь нарушена, потому что они бежали. От нас.

— Дурь! — хмыкнул Гитнер, лежа на спине. — Может, ты не заметил — из них торчали всякие неолитические штуки. Люди тут ни при чем. Их убили такие же хейдлы.

— Не по существу, — заметил Трой. — Путники голодали и были истощены. Легкая добыча.

— Верно, — сказал Айк.

Он не часто вмешивался в разговоры, но сейчас слушал внимательно.

— Они сейчас переселяются. Все их население. Эти тоже мигрировали. Они перепуганы. Уходят вглубь, убегают от нас подальше.

— Так что? — спросил Гитнер.

— То, что они голодали. Причем страшно.

— Они умерли давным-давно. Древняя история.

— Почему ты так решил?

— По натечному камню. Как минимум пятьсот лет, а скорее всего — пять тысяч. Я еще не делал подсчетов.

Айк подошел ближе:

— Можно одолжить твою кирку?

Гитнер сунул ему кирку. Он был сыт по горло. За последние дни бесконечные разговоры о родстве людей и хейдлов лишили петролога даже того немногого чувства юмора, что у него было.

— Надеюсь, я ее назад получу?

— Это ненадолго, — сказал Айк. — Пока мы спим.

Он отошел в сторону и прислонил кирку к стене.

Утром Гитнеру пришлось тоже одалживать кирку — чтобы очистить свою. За ночь на ней нарос слой прозрачного кальцита толщиной в одну шестнадцатую дюйма. Теперь дело было за простым подсчетом. Беженцев убили не больше пяти месяцев назад. Экспедиция идет по их почти свежему следу.

* * *

От Айка, от его безошибочного чутья зависели даже охранники. Каким-то образом к ним просочились сведения, что он был альпинистом, и его прозвали Эль-Капитан — в честь горы в Йосемитской долине. Такое свидетельство уважения несло в себе опасность и раздражало Айка даже больше, чем полковника. Айк в уважении солдат не нуждался и старался их избегать. Все дольше бывал вне лагеря. Но Али видела, что это ни к чему не ведет. Некоторые парни, подражая Айку, сделали себе на руках и лице татуировки. Другие стали ходить босиком и закидывать винтовки за спину. Полковник, как мог, старался искоренить такие беспорядки. Когда одного из вояк застукали за молитвой в позе лотоса, Уокер вкатил ему недельную вахту.

Айк вернулся к своей привычке держаться день или два впереди экспедиции, и Али скучала по его чудаковатым манерам. Она по-прежнему вставала рано, но теперь ей не удавалось увидеть, как уходит в темноту коридоров байдарка. У Али не было причин думать, что он отдалился от всех — или от нее. И все же в его отсутствие она нервничала, особенно когда укладывалась ночью спать. Похоже, Айк пробил брешь в ее обороне.

Девятого сентября экспедиция приняла сигнал от шахты-2. Люди, сами того не зная, пересекли демаркационную линию времени.

Они дошли до места, но цилиндров не обнаружили. Вместо них на полу лежала сфера размером с баскетбольный мяч из толстолистовой стали. К ней был прикреплен кабель, свисающий с потолка высотой около сотни футов.

— Эй, Шоут, — спросил кто-то, — а где же наша еда?

— Думаю, сейчас все узнаем, — сказал Шоут, явно сбитый с толку.

Выкрутили болты, шар открыли. Внутри лежала небольшая клавиатура, упакованная в пенопласт, и записка.

111